I,II,III,IV
И мелькает пятнами сонная Сарагоса,
Виноградными бликами по реке.
Так листья сходят траекториями сброса -
финт, разворот, пике.
За соседним столом -
если не хочешь пьяного матроса,
пусть хоть веселый рыцарь с золотом в руке.
Танцуй ему, святая Сарагоса -
финт, разворот, пике.
И чем громче танец, тем тише крысы
в телах теней протачивают брешь
к зерну пшеницы и крупинкам риса,
хрустящим будто льдинки в ноябре.
Со взглядами-христовыми гвоздями,
с глазами в цвет алтарных риз -
смешной, нелепый падре, в этой яме
мы те же крысы, ищущие рис.
А впрочем.
Бог все равно появляется в редком кадре -
оглушенный, тихий, почти немой.
Падре, станцуй со мной танго, падре.
Танцуй со мной.
II.
У донны Анны за паучьей вуалью не видно глаз,
она только что с парохода - адьос, Гватемала,
адьос, Сантьяго, Мехико, Каракас.
На вопросы о смерти мужа, разбитом сердце (таких немало)
она отвечает, что после шестидесяти сердце, будто сухой грильяж
с миндалем, а единственное, что у нее ломалось,
за последние тридцать лет - это старенький саквояж.
(Сан-Хосе, на перроне вдруг отлетела ручка)
донна Анна после приезда идет в отсыревший склеп.
- Падре, доброй ночи вам, падре, - вуаль кивает.
если сейчас обернуться и посмотреть ей вслед,
будет заметно - походка тяжелая и кривая.
- Анна, Анна! -
она закрывает глаза - и скрипучие звуки подошв,
и горячая, будто на шею клеймо, донжуанова хватка.
- Анна, Анна! - в саду начинается дождь,
проступает на коже отсутствие отпечатка,
проступает на коже удавка ее морщин,
ноги тянет слабостью - Анна, Анна.
слабость эта - после таких мужчин -
просыпаться бесстрастной и нежеланной.
Так спускаются сумерки на монастырский сад,
шаг донны Анны на трапе станет живее, проще,
и паучья вуаль разрешетит взгляд -
- Тихой ночи, падре, спокойной ночи.
III.
Ваш мессия голоден - утолить его голод чем? -
слишком рот его жалостный и немой.
Погляди - в Сарагосе ночь, милый падре, таких ночей
за столетье не может случиться двух,
и луна белеет за облачной пеленой
падре, я приехал издалека,
не положен пришедшим сюда ли зеленый лавр?
Поцелуй победителю - благословенно и благосклонно,
но пока лишь деревья выстроились в колонну,
каждое - будто обсидианов мавр.
падре, я пришел посмотреть на женщину - говорят,
что Саграда Фамилия кажется неуместным -
по сравнению с танцем ее, хоровод наяд -
шутовским оркестром.
падре, я увидел ее - и не знаю, чем я и как дышу.
О, какая ночь в Сарагосе, падре, не хочется портить речью -
Каждый звук мне кажется женщиной Междуречья,
разбивающей свой кувшин о каскадный шум.
а когда она не танцует, падре, - она молчит,
будто ночь в Сарагосе - темна, свята.
Твой мессия - худ, но силен, плечист.
Мой - моя - такова, что когда танцует
будто возводится в степень
саломеева красота.
IV.
Джузеппе, мартовский нищий, бросает лощеный Рим,
уезжает прочь к полноводной Эбро ,
где по-царски носят грошовый грим
примадонны с голосом - низким, саднящим тембром.
И Джузеппе бросает Рим и идет ваять,
новым контуром чудо превозмогая.
- Галатея, - он шепчет, - моя, моя, -
и она отвечает - недвижная, но живая. -
Я молился Марии - Блаженнейшая из дев,
Дай ей сердце под стать ее голосу и звучанью,
Каждодневно Джузеппе встает осунувшись, поседев,
с полым взглядом и опустившимися плечами.
Так проходят дни -
Джузеппе играет всю ночь, потом -
под утро - колокола только вздрогнули, прозвенели.
Падре проходит пьяццей, набережной, мостом
и кидает монеты в чехол от виолончели.
Комментарии
Отправить комментарий