Стихотворения

Затонувшие корабли все равно возвращаются в гавань, это море дает им шанс повидать напоследок берег, и тогда, наплевав на все из законов, рутинных правил, моряки навещают тех, кто молился, кто ждал, кто верил, что однажды они вернутся и отдернут дырявый полог, и, детей подхватив на руки, наконец-то остаться смогут. От невыплаканных слез чуть заметно защиплет горло. Из ушедших однажды море возвращает живых немного. Потому-то на горизонте или даже почти у пирса на закате или рассвете часто видят родные судна, а потом они исчезают. В голове бьются роем мысли, и собрать все их воедино уж, пожалуй, чрезмерно трудно. Море часто бывает злобным, с ним немногим дано тягаться, и порывы стихии могут за секунды все уничтожить, но ушедшим дается шанс возвратиться и попрощаться. Море рвет и бушует, только если нужно — оно поможет. руки на штурвале

орхидеи в руках твоих  мёртвые, как ножи.  и тепло блеклых слов бьёт по венам, сгущает  кровь. мы оставили души над пропастью да во ржи, в тихом омуте фраз, недосказанных той весной. мы оставили всё там: обиды и даже ложь. нам с тобой ещё "-надцать", бежали куда-то вдаль. я иду по траве, ты за руку меня берёшь, ветер шепчет на ухо: "держи и не отпускай". я держала и шла. а над пропастью хорошо. говорят, там, на дне, зацветает всегда полынь. на краю всей планеты, где пахнет тобою рожь, закрывая глаза, я шептала ветрам: "аминь". а тогда стало больно. ты - кубик хрустальный льда, и твой голос простужен. мы сбились опять с пути. если ходят ещё к этой пропасти поезда, я отдам свою жизнь, чтобы снова тебя найти. H|H

Ужасного зверя ловили арканом и сталью.  У зверя нет имени, сердца. Ни дома, ни стаи.  Зверь злобно рычал на охотников, клацал клыками.  Запутавшись в сети, он бился об острые камни. Его волокли через реку, поля и деревья К прекрасной, заботливой доброй своей королеве. Приказ королевы: «Омойте от будничной грязи. Глубокие раны его обработайте мазью» А вечером мягкой походкой в изящных балетках Она подошла к той зловещей серебряной клетке. И, выпустив зверя, дворецкий изрек деловито: «Моя королева, приятного Вам аппетита» ©  Саша Бесt

видел сквозь все бесконечные маски твоё лицо. знаешь, ты вовсе не чудище, просто ещё птенцом выпал из дома-гнезда, потерялся в том мире весь, каждый, казалось, при встрече хотел напугать и съесть. ты - такой маленький кроха, а мир был таким большим.  больше не страшно, никто не достанет твоей души - вырос, покрылся чешуйчатой кожей - "меня не тронь".  но ощущаю прекрасное сердце сквозь эту бронь. solnce

Прорастать сквозь тебя узорами снежно колкого серебра, обжигая запястья холодом древней магии темной ночи. Три Вселенных назад - но помнишь ли? - я пыталась тебя украсть у Принцессы, чей взгляд пронзающий так безмерно похож на волчий.   Я училась сплетать заклятия, лунный свет обращая в золото. Кровью руны чертила древние на следах от твоих шагов. И весь мир, веселясь и гневаясь, все, что было и будет создано, положить хотела к ногам твоим - беспредельность моих даров.  Три Вселенных назад - три мгновения - ты пришел в мой дом ночью зимнею, когда темный свод неба тучами прячет лунный прозрачный свет. Ты достал верный меч серебряный. Ты нарек меня: "Одержимая". Ты вонзил его в сердце девичье, навсегда оставляя след.  Вытекала кровь соком ягодным, забирая и память, и прошлое, на полу рисуя картинами поцелуев твои следы. Пусть я ведьмой была не слабою, пусть не светлою, не хорошею, только все же меня, нелюбимый мой, такой темною сделал ты.  Три...

Ветру в твоих руках, вестнику катастроф, я отдаю слова и шелуху от слов – чувства, которых нет, радужный лепесток, трещины на земле, выбитой из-под ног. То, что отдал мне ты, я отдаю огню – выплески черноты, внутреннюю войну, опухоль, талисман, кварц и сушёный хмель, зёрна любви и зла, умершие в огне. Дышащий океан, ровный далёкий гул. Это кино о нас – двое на берегу. Это прямой эфир, боги внимают нам. Мы произносим "мир" – и наступает тьма. Кирияра